Душа дракона - Страница 50

– Я не понял, – почесал в затылке Илем, – твоя-то вина в чем? В том, что куча горделивых недоумков поубивала твоих людей?

– А твоя в чем? – вздохнул Диль. – В том, что ты ее чувствуешь.

Кай не мигая смотрел на огонек свечи. Ори, набычившись, полировал свой топор. Нахмурившийся Илем все решал, почему выбор пал именно на них.

– Что это? – хмуро спросил он. – Давайте попробуем порассуждать. Традиционно считается, что когда в мире набирается слишком много зла, происходит… ну вот как раз то, что происходит с нами. Истончается какая-то стена, в довесок в местному приходит еще и чуждое зло и отыскивается кучка избранных… всегда, кстати, считал, что избранный – это либо некто весьма достойный, либо просто большая шишка, которой можно все.

– Быть избранным не всегда награда, порой это кара, – грустно заметил Кай.

– Кара. Пусть кара. Пусть выбрали нас, потому что мы виновны, потому что это понимаем и так далее. Но какое отношение накопившееся зло имеет к Дилю? Да он, наверное, даже комаров не убивает, а деликатно сгоняет, чтоб лапки им не переломать. Сделал глупость в юности и теперь себя клянет. Да все здесь, я смотрю, по глупости, что Лири, что ты, Кай… Ори, ты тоже? – «Угу», – буркнул орк. – Один я по трусости.

Даже Ори изумленно уставился на Илема, даже Лири приоткрыла рот.

– Да ты кто угодно, но не трус, – возразил Кай. Кривая усмешка Илема Дилю не понравилась.

– Давай договоримся, что я лучше знаю, кто я. Ладно. Кара. Только какая ж кара, когда нам дается вполне конкретное задание, выполнив которое мы считаемся чуть не героями?

– Искупление, – сказал Кай. – Возможно, жертва. Разве ты не готов умереть во имя спасения мира?

– Нет, – искренне удивился Илем. – Я не готов умирать ни ради какой цели.

Эльф растерялся.

– Не стоит мерить всех по себе, Кай, – устало и очень по-взрослому проговорила Лири. – Ты разве не видишь, что высшая ценность для нашего вора – его драгоценная персона.

– Ну да, – не смутился Илем, – а ты, надо понимать, готова? Не смеши. Кай наверняка готов, но чтоб ты… Диль, ты готов?

– Я не знаю. Наверное, нет, – со стыдом ответил Диль. – Разве можно сказать, к чему ты готов, пока это что-то не наступит?

– Легко, – хмыкнул Илем, – достаточно просто хорошо знать себя самого.

Диль с минуту размышлял, стоит ли говорить, и все же решился:

– Ты знаешь себя самого, но не понимаешь, почему не можешь себе простить смерть Силли. Значит, не так уж хорошо…

Он умолк, увидев посветлевшие от бешенства голубые глаза Илема. Забавно, но у всех тут глаза разной степени голубизны. Кроме самого Диля

– Не сердись, – попросил он, – но разве я неправ?

– А что может быть обиднее правды? – раздраженно фыркнул Илем. – Ладно. Проехали. Я действительно не понимаю. Я всегда все охотно себе прощал, и даже тогда, пусть я и был потрясен, все равно понимал, что забуду и это. Но не забыл.

– Все еще впереди, – утешающее заметила Лири. – Ты забудешь, потому что хочешь, потому что тебе плевать на всех и все, кроме тебя самого.

Илем прищурился.

– А ты? Ты забудешь? Всех оптом или по частям: три тысячи сегодня, пять завтра и так далее?

– Мы отвлеклись, – напомнил Кай. – Илем, ты на самом деле хочешь знать, почему избраны именно мы? Почему именно мы должны ответить за все зло мира?

– Новая версия! – поаплодировал Илем. – Я еще и за зло отвечать должен. А кто ответит за то зло, которое мне причинили? Когда я был еще невинным ребенком?

– Ты. Или я. Или Диль. Так уж получается. Выбрали нас.

– Несправедливо, – обижено заметил Ори. – Диля-то за что?

– Чувство вины.

– Ага. Мы, стало быть, осознаем, что виновны, а остальные миллионы не осознают. Разве мы можем быть олицетворением этого мирового зла?

То-то и оно, что не можем, подумал Диль. Мы не олицетворение зла, несмотря на то что мы совершили. Мы не олицетворение раскаяния, несмотря на то что искренне сожалеем о том, что совершили. Это всего лишь случайный выбор. Бред сумасшедшего пророка. Выбор циничного мага. Нас не боги избрали. Богам на нас наплевать. Они ведут какую-то свою игру… может, они проверяют, не совсем ли пропащим становится мир, найдутся ли люди, готовые выполнить странную и страшную миссию, пройти этот путь, ограниченный условностями и правилами, которые они зачем-то придумали. И неужели они так плохо знают род людской, что сомневаются в этом? На свете множество хороших, добрых и благородных, готовых жертвовать собой ради других, осознанно и без сожаления. Почему они выбрали нас? Только случайно.

– У нас бытует поверье, – начал Кай, – что выбор неизменно падает на потомков тех, кто прошел этот путь впервые.

– Мой пра-пра и так далее дедушка? – обрадовался Ори. – Здорово! Только вот… какая разница, Илем? Надо идти – мы идем. Почему мы? Так боги решили. Ты готов противиться их воле?

– Морально готов, да смысла не вижу. Ори, мне интересно знать, почему мы. В чем вообще смысл. Почему такие ограничения.

– Этого не знает даже Франк, – невольно сказал Диль, вспомнив все давние разговоры с проводником. – Он говорил, что есть те, кто верит, кто вынужден и кому плевать. Верят Кай, Лири и Ори, вынужден я, плевать тебе. Он не верит, что это дело богов. Слишком мелочно, а боги такими быть не могут.

– А Потерянные? Их никто не знает. И почему не могут? Откуда Франку это знать – пил вместе с ними? Нам еще в храме постоянно вдалбливали мысль о непознаваемости богов – разум, мол, наш скуден, чтоб постичь их планы… А мне кажется, они и сами не могут себя постичь, что они развлекаются от скуки, придумывая маршрут и насылая на нас врагов! – выпалил Илем и, кажется, сам испугался такого кощунства. Взгляд его голубых глаз метнулся в сторону, губы дернулись, но больше он ничего не сказал.